Библиотека Ивана Грозного

Немало шуму наделала появившаяся в 1989 году в журнале “Наука и жизнь” статья А.Ф. Иванова побывавшего летом 1933 года в подземелье под храмом Христа Спасителя. Автор статьи уверен, что именно этот ход и вел некогда к загадочной библиотеке спрятанной в Кремлевских подземельях. Однако И.Я. Стеллецкий, исследовавший этот тоннель в то же время что А.Ф. Иванов пришел к заключению, что это “просто симметрически правильно построенные под площадью массива бывшего храма водоотводы и “водные течи” с выходом на Москва-реку для стока воды ”.

Специальные раскопки организованные с целью проникновения в кремлевские подземелья так или иначе были связаны с поисками библиотеки московских государей или, как ее чаще называют, “библиотеки Ивана Грозного” проводились неоднократно начиная еще с XVIII века. Но прежде чем говорить о самих раскопках, нам следует более подробно познакомится с историей самой библиотеки связанной в преданиях с именем Ивана Грозного.

Поначалу книжная коллекция великих князей составлялась из книг полученных в дар, привозимых греческими иерархами и приобретавшихся на Востоке начиная со стародавних времен. Появлением же в Москве большого количества книг на еврейском, латинском и греческом языках мы, по-видимому, обязаны великому князю и первому царю Ивану III, деду Грозного. Есть сведения о том, что женившись в 1472 году на племяннице Византийского императора Софье (Зое) Палеолог государь получил в качестве приданого значительную часть Константинопольской библиотеки вывезенной ее отцом в Италию после захвата Константинополя турками в 1453 году. Впоследствии книгохранилище пополнялось за счет новых книг. Одним из последних поступлений произошло после смерти казанского царя Сефа-Гирея, когда казанские татары выдали Грозному его вдову, сына и всю казну казанских царей, где помимо прочего добра имелись арабские книги. О том, что они дошли до Ивана IV косвенно свидетельствует просьба ногайского князя Тинехмата к московскому государю отыскать в казне сочинения Казвини “Аджанбу-ль-махлукат” (Чудеса природы). Царь велел отыскать арабскую рукопись в своей библиотеке, однако по каким-то причином ее так и не нашли.

Первые дошедшие до нас сведения о царской библиотеке содержатся в так называемом “Сказании о Максиме Философе” которое обычно находится в сборнике сочинений Максима Грека (фото). В нем сообщалось, что московский великий князь Василий III “обрете в некоторых палатах безчисленное множество греческих книг” заключенных в подземной книгохранительнице. Приглашенный из Афона ученый монах Максим Грек, увидев это книжное сокровище, якобы произнес, что даже у греков он не видел подобного множества книг. В дальнейшем Максиму поручили заняться переводом греческой “Псалтыри” на русский язык. До прибытия в Москву Максим Грек получил образование во Флоренции, учавствовал в движении знаменитого Савонаролы, постригся в монахи и жил на Афоне. Колоритнейшая фигура XVI века, он находился в чести у великого князя девять лет, а затем был обвинен в ереси. Дальнейшая жизнь Максима Грека прошла в темницах и монастырях, где он и умер в 1556 году. Страдальческая участь возвела его в глазах современников в ранг святых. И уже в XVI веке возникает “Сказание…”. По мнению некоторых исследователей автором “Сказания о Максиме Философе” был не кто иной как князь Андрей Курбский поскольку в “Сказании …” есть целый ряд мест совпадающих с другими сочинениями Курбского. В них, кстати, он часто ссылается на античных авторов, в том числе на Цицерона и Аристотеля, ему известны произведения Эразма Роттердамского и Энея Сильвия Пиколомини, поэтому рассказ князя о царской книгохранительнице приобретает особенную достоверность и историческую ценность. Где же как не в царской библиотеке мог отыскать эти произведения стольный боярин ?

Не менее достоверным источником сведений о “либереи”оказывается хроника ливонца Ниештедта (1540-1622 гг). В ней говорится, что в то время, когда в России находились пленные юрьевские немцы, некий пастор Иоан Веттерман и еще несколько лиц знавших московитский язык были приглашены царем в качестве переводчиков древних книг, хранившихся замурованными в его подвалах. В 1556 году пастор смотрел книги в присутствии дьяков Андрея Щелкалова, Ивана Висковатова и Никиты Фуникова. Ниештедт называет “высшего канцлера и дьяка Андрея Солкана, Никиту Высровату и Фунику”. Несмотря на некоторые неточности это указание имеет чрезвычайное значение, поскольку все названные в “хронике” лица имели непосредственное отношение к царской казне, где хранились важнейшие государственные документы и книги, что несомненно указывает на подлинность этого сообщения. После осмотра книг Веттерман в восторге заявил, что охотно отдал бы за такие книги все свое имущество, лишь бы передать их в протестанские университеты. Дьяки от имени царя предложили немцам перевести какую-либо книгу на русский язык, но те испугавшись, что их заставят переводить книги до самой смерти сославшись на благовидный предлог отказались. “… Обо всем этом – заключает хронист Ниештадт, – впоследствии мне рассказывали сами Томас Шреффер и Иоганн Веттерман”.

Еще одним косвенным свидетельством о существовании царской библиотеки является приезд в Москву в 1600-1601 годах грека Аркудия который, по поручению кардинала Сен Джорджио должен был проверить дошедшие до Рима слухи о том, что в Кремле хранятся драгоценные греческие рукописи вывезенные из Константинополя Палеологами. Аркудий приехал в Москву в свите Льва Сапеги. Однако на подробные распросы московиты ссылались на абсолютное неведение по поводу существования каких-либо греческих книг. Примечательно, что исследователи подвергающие беспощадному критическому анализу каждое упоминание в пользу книгохранилища московских царей донесению Аркудия верят безоговорочно. Хотя, на наш взгляд, причины по которым ученый грек получил отказ могли быть самыми различными. Нужно хотя бы помнить, что радушное отношение к иностранцам установившееся в России с XIII века в Московской Руси было не в обычае. Поэтому есть все основания сомневаться в искренности подобного ответа.

К последнему, и наиболее спорному свидетельству существования библиотеки, относится анонимная опись библиотечных книг известная в литературе как “список Дабелова” или аноним Дабелова. В1822 году профессор Дерптского (Юрьевского) университета Х. Дабелов поместил в одной из своих статей сенсационное сообщение о том, что в архиве г. Пярну обнаружен список книг хранившихся в царской библиотеке насчитывающий 800 экземпляров. Среди них упоминались “История ” Тита Ливия, “Энеида” Вергилия, комедии Аристофана, сочинения Цицерона и многие другие. По каким-то причинам Дабелов не снял полной копии с обнаруженного им документа, ограничившись выпиской интересовавших его сведений. Форма построения списка указывает на то, что это не каталог библиотеки, а нечто вроде памятной записки адресованной неизвестным пастором (возможно тем самым Веттерманом) какому-то лицу запросившего его о книгах царя Ивана. Этот документ написанный на старонемецком языке с обилием сокращений и разговорных оборотов являлся по всей видимости черновиком. Причем автор документа и его адресат достаточно хорошо знали древнюю литературу, на что указывает обилие сокращений в названиях книг. В списке называется ряд авторов доселе неизвестных науке (Вафиас, Кедр, Замолей, Гелиотроп), а также некоторые сочинения принадлежавшие известным писателям, но не сохранившиеся или обнаруженные во фрагментах лишь в начале XIX столетия.

Впоследствии сам “список” был утрачен, что послужило у ряда исследователей аргументом в пользу его фальсификации. Однако история архивных и рукописных собраний показывает, что подобная ситуация никак не исключение, а скорее наоборот. До сих пор, к примеру, не выяснены обстоятельства находок многих памятников и рукописей, в том числе таких как “Слово о полку Игореве”, Лаврентьевская, Ипатьевская и лицевая Радзивилловская летописи. Часто имело место и обратное явление – исчезновение рукописей сведения о которых введены в научный оборот.

Теперь давайте вернемся к самой библиотеке помещенной, как было сказано выше, в глубоких “подвалах”. Содержание библиотеки в подземельях объясняется многими причинами: Во-первых частые пожары в деревянном городе уничтожавшие ежегодно целые районы, а то и весь город, требовали надежного укрытия бесценных книг от смертоносного пламени. Во-вторых редкие экземпляры стоившие немалых денег могли попросту выкрасть. Кроме московского царя в Европе было немало богатых и знатных людей, чьи агенты охотились за сокровищами такого рода. Ну, и в -третьих личность самого государя отличавшегося невероятной подозрительностью заставляла его прятать и перепрятывать сокровища казны и библиотеку. Время его царствования было весьма беспокойным. Боясь заговоров и покушений царь надолго уезжал из Москвы увозя с собой большие обозы. Что было в этих обозах никто не знает.

Интересную версию о “замуровании” библиотеки в “подвалах” высказывал А.А. Зимин. Русское реформационное движение, как справедливо подмечал Зимин проявляло глубокий интерес к античной литературе. Их авторы широко использовали в своих трудах книги Менандра, Светония, Иосифа Флавия и др. Разгром “жидовствующих” в начале XVI столетия также способствовал сокрытию “еретических” книг от подальше от “греха”.

Исходя из этого многие исследователи считают, что если библиотека и сохранилась, а вовсе исчезнуть она не могла поскольку хорошо выделаный пергамент сохраняется долго, то находится она не в Москве. Опасаясь коварства придворных царь Иван IV мог к примеру вывезти ее в Александровскую слободу, где находилась его резиденция, в Коломенское и даже в далекую Вологду, куда царь хотел было перенести столицу государства.

Внезапная же кончина Ивана Грозного случившаяся, как известно, во время игры в шахматы оборвала связь с хранимыми им ценностями. По-видимому очень немногие люди знали где же находилась библиотека на момент его смерти. А может быть и так, что доверенные люди были казнены раньше, по его же приказу. Одним словом после смерти Ивана IV и последовавшим затем Смутным временем местонахождение библиотеки московских государей, собиравшейся несколькими поколениями Рюриковичей, было окончательно утеряно.